изнавали народного или религиозно-правового единства Индии, защитники последнего приводили много данных: совпадение политических идеалов, наличность исторических традиций и т.д. и, между прочим, индуизм как основной угол народного миросозерцания, господствующий во всех углах Индии и вяжущий ее народы одной цепью дум, чувствований и настроений. Представленный выше обзор индуизма не располагает особенно к такому выводу. Правда, в деле защиты самого себя и самосохранения на всей территории Индии индуизм оказался очень сильным: он поборол в свое время буддизм и вытеснил его за снежную линию Гималаев, блестяще справился с исламом и без труда выдерживает натиск христианства; в некоторые моменты истории Индии, как, например, во время великого восстания сипаев, индуизм оказался очень сильным стимулом для широкой и страстной борьбы с англичанами. Все это так, но тем не менее природа индуизма слишком сложна и гибка, он представляет собою скорее систему религиозную, чем религию, он далеко не так монолитен, как ислам, а отсюда в его существе помимо наличности соединяющих элементов есть много и материала разъединяющего. Его гибкость и приспособляемость слишком сильна, а через это индуизм лишен силы массового напора, инерции массового сопротивления. Присущее ему сектантство, хотя и стушевываемое в моменты больших праздников, все же таит в себе угрозу религиозного разъединения в нужные исторические моменты. Кроме того, индуизм слишком примитивен по своей конструкции, и он едва ли в силах зажечь искренним огнем просвещенную часть народа, которая, естественно, в дальнейшем должна нарастать, сохраняя с тем большим основанием руководство народными массами. Наконец, в содержании индуизма слишком мало политического колорита, мало элемента борьбы, он много впитал от буддизма, он слишком метафизичен, пассивен и дрябл. Как орудие борьбы он не похож на сжатый плотно кулак, а, скорее, напоминает растопыренные пальцы