Индия

Эдвард Карпентер говорит о любви следующее:

Кто любит смертное, конечное существо, тот не свободен; он предал себя в руки смерти.

Черный, мутный призрак подстерегает его на каждом повороте, оскверняя вселенную.

И все-таки тот, кто должен любить, должен любить смертного человека, а тот, кто хотел бы любить совершенной любовью, должен быть свободен.

Любовь – каким бы дивным ни было это чувство – есть болезнь, если только она губит, или хотя бы стесняет свободу души. Поэтому, если ты хочешь любить, удались от любви.

Сделай ее твоей рабыней, и тогда все чудеса природы будут в твоих руках.

И далее:

Не ищи конечной цепи любви в таком-то или другом то поступке, потому что тогда действительно наступит ее конец.

Но ищи такой поступок и тысячу таких поступков, целью которых является любовь.

И тогда ты в конце концов создашь то, чего ты теперь желаешь;

И когда все внешнее пройдет, отойдет в прошлое, у тебя останется великое и бессмертное богатство, которого не может отнять у тебя ни один человек.

В первом чтении этого курса мы приводили первое правило руководства "Свет на пути": "Искорени честолюбие", а также четвертое: "Трудись, как трудятся честолюбцы". Это, кажущееся парадоксальным, утверждение истины дает основную ноту Карма-йоги: труд бескорыстный, без привязанности к плодам его. В вышеуказанном чтении мы старались показать обе стороны медали и разъяснить, как можно искоренить честолюбие и вместе с тем трудиться, как честолюбцы. Мы предлагаем снова прочесть эту часть первого чтения по прочтении настоящей главы.

Основная идея отсутствия привязанности к плодам деятельности – тайна труда – заключается в том, чтобы избегать возможности запутаться в призрачных явлениях жизни, в тех заблуждениях, которым поддаются так многие. Люди очень склонны привязываться к созданным ими вещам, а также к таким, для достижения которых они трудятся. Они делают себя рабами, вместо того, чтобы быть господами. Они привязываются к некоторым желаниям, и эти желания ведут их разными путями, через болота и скалы, только для того, чтобы в конце концов измучить и утомить их. Эти желания идут из неразвитой части нашей души, и, хотя в свое время в них не было ничего предосудительного, тем не менее они принадлежат прошлому развитого человека, уже изжитому им. Он не боится их, потому что он видит в них самого себя; он знает их происхождение и историю и сознает ту роль, которую они играли в его развитии и развитии человечества, но он перерос их и не позволяет им связывать его дальше. Он отказывается быть запутанным в них. Карпентер говорит по этому поводу следующее:

Медленно и, вместе с тем, решительно, подобно мухе, очищающей свои лапки от меда, в котором она увязла,