Река Богов
Культура и общество / Культура Индии в рассказах / Река Богов
Страница 240

– Ты и из меня теперь тоже делаешь мишень, – шипит Бернар. – Ты вообще ни о чем не думаешь. Вбегаешь, орешь во все горло и ждешь, что все будут от тебя в восторге, потому что ты настоящий герой.

– Бернар, я всегда знала, что единственный осел, который тебя по‑настоящему интересует, – это ты сам, но сейчас я узнаю о тебе действительно что‑то новенькое. Ты спускаешься еще одной ступенькой ниже.

Однако уколы колючей проволоки возбуждают. Наджье нравится любая активность. Опасность искушает ее. Ей кажется, что она участвует в захватывающей драме, в каком‑то триллере. Заблуждение. Жизнь не кино. Кульминации и повороты сюжета – просто совпадения или сговор. Герой может смириться и с позором, и с провалом. В последних кадрах все положительные герои имеют шанс погибнуть. Никто из нас не смог бы выжить в кинотриллере, стань он реальностью.

– Я не знаю, куда еще можно пойти, – признается Наджья слабым голосом.

Бернар тихо выходит. По комнате распространяется горячий воздух, затхлый, пропитанный запахами пота и благовоний. Противомоскитные сетки и газовые занавеси вздуваются вокруг фигур, свернувшихся в эмбриональных позах. Наджья покусывает заусеницу у себя на большом пальце и думает, что еще можно сделать в сложившейся ситуации.

Девушка вновь слышит хруст ребер убийцы в тот миг, когда она врезалась в него на мопеде. Свою собственную мгновенную реакцию и бег карсевака по платформе. Наджья начинает дрожать в душной темной комнате. Она не может овладеть собой, находит стул, садится и чувствует, что не в силах избавиться от ощущения ледяного холода, поднимающегося изнутри. Это же настоящее безумие, и ты в него вляпалась с головой. Ньют и юная шведская репортерша. Ты можешь в любой момент исчезнуть, и никто из десяти миллионов жителей Варанаси даже глазом не моргнет.

Наджья ставит стул таким образом, чтобы в поле ее зрения были и дверь, и окно. Затем поворачивает деревянные жалюзи под таким углом, чтобы хорошо видеть, что происходит снаружи, но чтобы оттуда было бы трудно заглянуть внутрь. Она сидит и наблюдает за тем, как по полу движутся полоски света.

…Наджья, вздрогнув, просыпается от какого‑то шума. От какого‑то движения. Она застывает, затем бросается на кухню за французскими кухонными ножами. Распахивает дверь – фигура у холодильника поворачивается, – хватает нож. Он… Ньют…

– Извините, извините, – говорит ньют странным детским голосом. – Есть у вас что‑нибудь съестное? Я чувствую такой страшный голод.

В холодильнике Бернара какие‑то объедки и бутылка шампанского. Да уж, конечно… Ньют втягивает носом запах и берет что‑то с полки.

– Извините, извините, – говорит Тал. – Очень, очень сильный голод. Гормоны… Я слишком много их израсходовал.

– Я могу приготовить для вас чаю, – предлагает Наджья, ей все еще хочется играть роль героини‑спасительницы.

– Чай, да. Чай, чудесно.

Они сидят на матраце с маленькими стаканчиками в руках. Ньюту нравится чай в европейском стиле, черный, без сахара. Наджья вздрагивает от любой тени у ставен.

– Я не знаю, как выразить вам свою благодарность…

– Я ее не заслужила. Это я причина всех ваших неприятностей.

– Вы то же самое говорили на вокзале, да. Но если бы не вы, на вашем месте оказался бы кто‑то другой. И он не чувствовал бы себя таким виноватым.

Наджья Аскарзада впервые в жизни так близко общается с ньютом. Она многое знает о них, знает, кто они такие, как можно стать ньютом, чем они занимаются друг с другом, и даже отчасти понимает, какое наслаждение они могут доставить друг другу. Наджья как истая скандинавка относится к ним с должной терпимостью, но ньют, сидящий рядом с ней, пахнет иначе, не так, как обычные люди. Наджья понимает, что запах возникает из‑за манипуляций с гормонами и нейромедиаторами, но все равно боится, что Тал почувствует ее растерянность и примет за ньютофобию.

Страницы: 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246