Индия

И вдруг я ощутила себя здесь очень счастливой. Я почувствовала, что жизнь перестала быть скучной. Я вновь ожила. Все было странным, немного таинственным – это Фабиан предложил, чтобы я приехала…

Мне хотелось знать, почему. Конечно, для удобства Фремлингов. Лавиния нуждалась в компаньонке, вероятно, в ком‑то, кто спасал бы ее от результата возможных шалостей, где возможностей для этого было больше, чем в выпускных классах французской школы. И я однажды уже доказала свою полезность. Фабиан помнил это.

Поэтому один из приказов, как и назначивший свадьбу Дугала и Лавинии, теперь касался меня. Я должна была бросить все и явиться на службу – и вот я здесь.

Я боялась, что она увидит мое приподнятое настроение и свяжет это с Фабианом, поэтому я сказала:

– Я хотела бы увидеть твоих детей.

– Друзилла заговорила. Я буду потакать ее капризам только для того, чтобы показать, как я рада, что она здесь. Я провожу тебя в детскую.

Выйдя из комнаты, мы поднялись по лестнице и оказались в верхней части дома, где находились детские – две огромные комнаты с уменьшенными занавешенными окнами в углублениях. На них были тяжелые драпировки, затемнявшие помещение.

Я услышала голоса и поняла, что там уже была Элис, знакомившаяся со своими подопечными.

Лавиния провела меня в комнату, где стояли две небольшие кровати, затянутые москитной сеткой, и на стене висел неизменный веер «пунках».

Дверь смежной комнаты была открыта, и оттуда вышла небольшая смуглая женщина в сари; с ней была Элис.

– Это, – представила я, – мисс Элис Филрайт. Элис, это графиня.

– Привет, – в дружеском тоне сказала Лавиния. – Я рада, что вы приехали. И вы уже познакомились с детьми?

– Это первое, что я обычно делаю, – сказала Элис.

Они вошли в комнату. Хрупкая смуглая женщина отступила в сторону, пропуская нас. Она выглядела встревоженной, и я подумала, что она боится, как бы наш приезд не означал ее отстранение. Я улыбнулась ей, и она ответила мне улыбкой. Она, казалось, прочитала мои мысли, и поблагодарила меня за них.

Луиза была восхитительна. Она мне напомнила маленькую Флер, что было неудивительно, так как они наполовину были сестрами. У нее были красивые вьющиеся волосы, маленький прелестный носик и очаровательные голубые глаза, но в них не было того тигриного взгляда, который я заметила у Лавинии, когда впервые увидела ее и когда она была не намного старше теперешней Луизы. Она была хорошеньким ребенком, но в ней не было той разительной красоты ее матери. Она была немного застенчивой и держалась вплотную к индийской женщине, к которой она была, очевидно, очень привязана. Мальчику было около года. Он делал свои первые шаги и не очень уверенно сохранял равновесие.

Элис подняла его, он внимательно изучил ее и, похоже, нашел ее приятной.

– Друзилла, Луиза будет твоей куклой, – сказала Лавиния.

– Привет Луиза, – сказала я. – Мы с тобой вместе выучимся удивительным вещам.

Она серьезно посмотрела на меня, и, когда я улыбнулась, она ответила мне. Я подумала, что мы должны бы с ней поладить. Меня всегда привлекали дети, и хотя контактов с ними было мало, у меня, казалось, было с ними естественное взаимопонимание.

Лавиния с легким нетерпением наблюдала за нами. Мне было грустно за ее детей. Их привязанность к няне‑индийке была очевидной, а Лавиния была для них почти чужой. Мне стало интересно, как относится к ним Дугал.