Индия

Развитие исторической науки во многом определяется характером сохранившихся источников. Хорошо известно, что, в отличие от Греции, Рима, Китая, в Индии не сложилось собственной историографической традиции. Огромную роль играло устное предание, эпическое творчество, в котором сказания древности причудливо сплетались с мифами. Лишь на Ланке в начале новой эры составлялись буддийские хроники, но их авторы мало что могли рассказать об индийской старине, кроме благочестивых легенд. В памятниках санскритской литературы бросается в глаза отсутствие исторического сознания.

Работу современного историка осложняет и то, что индийская эпиграфика относительно небогата и появляется поздно — с Маурийского времени. Общая канва политической истории выясняется по надписям с большим трудом. Археологические материалы и памятники изобразительного искусства становятся многочисленными лишь к началу новой эры. В этом отношении индолог находится совершенно в ином положении, нежели египтолог или ассириолог, имеющий в своем распоряжении бесчисленные статуи и стелы, глиняные таблички и папирусы, произведения каменного зодчества, создававшиеся на протяжении тысячелетий. Территория распространения древнеиндийской цивилизации огромна и разнообразна, но даже внешние черты быта в том или ином регионе по доступным источникам представляются современным исследователям несколько абстрактно.

Индия сберегла с древнейших времен обширную литературу и священный язык — санскрит. Проблема дешифровки никогда не стояла перед индологами столь остро, как перед специалистами по истории Ближнего Востока. На первый план здесь выходят иные трудности — текстологии, перевода, интерпретации. Дело в том, что сохранившиеся рукописи датируются, как правило, поздним временем и реконструкция истории текста представляет весьма сложную задачу. Произведения литературы сопровождались традиционными комментариями, но достоверность последних каждый раз должна подвергаться сомнению. Проблема истолкования — одна из наиболее важных в санскритологии. Ученые пытаются обнаружить историческое развитие там, где сама культура стремится казаться совершенно неизменной. Поскольку речь идет о живых религиозных традициях, занятия древностью нередко приобретают особую актуальность. Они приковывают к себе широкое внимание, но в то же время в научных построениях проявляются тенденции современной общественной мысли. В этом отношении ситуация в индологии мало отличается от ситуации, сложившейся в истории библеистики.

В целом можно сказать, что основным объектом исследования доныне являлась не история как таковая, а культура Индии. Но и последняя, в силу особенностей источников, изучалась без четкой хронологии и часто неисторически.

Общение Южной Азии с античным миром не было столь интенсивным, как у стран Ближнего Востока, — поход Александра Македонского остался лишь отдельным, хотя и красочным эпизодом. Греки и римляне воспринимали Индию как сказочную землю, расположенную на самом краю Ойкумены. Образ страны диковинных зверей, невообразимых богатств и нагих мудрецов-праведников стал популярным в средневековой литературе («Роман об Александре», «Сказание об Индийском царстве»), повлияв на восприятие Индии в Европе.

В мусульманском мире сведений об индийской действительности было, естественно, больше. Еще в XI в. Абурейхан Бируни написал обширное сочинение об Индии. Оно было основано на знании санскритских текстов и отличалось удивительной беспристрастностью суждений о верованиях и обычаях чужого народа. Но этот труд не имел влияния на развитие европейской науки, да и в самой арабской литературе великий хорез-миец не нашел достойного продолжателя.

Новая информация об Индии появилась в Европе в эпоху великих географических открытий. Португальские и голландские путешественники старались дать описание нравов и обычаев народов далеких стран. Но к серьезному осмыслению даже того, что они видели собственными глазами, купцы и моряки, конечно, не были готовы. В «Космографии» XVI-XVII вв. включалась пестрая смесь сведений, почерпнутых из «Романа об Александре» и рассказов современных мореплавателей.