Индия

Я сидела, все еще чувствуя себя потрясенной, в то время как она ушла, чтобы достать веер. Я никак не могла думать о павлиньих перьях, не представляя перед собой тот ужасный окровавленный веер, лежащий у ног Лавинии.

Полли встала передо мной и гордо открыла веер. На вид он почти не отличался, был таким же, каким я видела его в последний раз; место, где были драгоценные камни, было аккуратно заделано.

– Вот! – сказала Полли. – Милая вещица. Я никогда не забуду, что она сделала для Флер.

Как только я вернулась, леди Харриет захотела узнать, что произошло.

– Они непреклонны, – сказала я ей. – Они никогда не отдадут Флер.

– Но вы объяснили им, какие преимущества здесь для нее?

– Они считают, что ей с ними лучше. Вы знаете, у них есть гувернантка.

– Хорошо знаю. Что делать любой хорошей гувернантке в таком месте, как там, не могу себе представить.

– Она кажется очень умной женщиной, и она очень любит Флер.

– Вздор! – сказала леди Харриет. – Они должны внять здравому смыслу. Знаете, я могу отстаивать свои права.

– Обстоятельства слишком экстраординарные.

– Что ты имеешь в виду? Флер – моя внучка.

– Но вы ведь только что узнали о ее существовании.

– Что из того? Я знаю, что она моя внучка. У меня есть право.

– Вы имеете в виду, что будете прибегать к закону?

– Я сделаю все, что необходимо, чтобы забрать свою внучку.

– Это означало бы раскрытие фактов, связанных с рождением ребенка.

– Ну?

– Вас это не волнует?

– Если это необходимо, это должно быть сделано.

– Но если в этом деле вы прибегнете к закону, вы предадите их гласности. Это плохо отразится на Флер.

На мгновение она заколебалась. Затем сказала:

– Я решила добиться ребенка.

Я подумала, что была какая‑то ирония в том, что, когда Флер родилась, ее мать не хотела дитя, и нам пришлось приложить огромные усилия, чтобы найти для нее дом. Теперь же существовали две крепкие фракции – одна, которая хотела забрать ее, и другая – удержать. Мне интересно знать, кто же победит.

Время летело. Луиза и Алан вырастали и становились все больше похожими на Фремлингов. Они брали уроки верховой езды, которые им очень нравились, и каждое утро проводили по получасу в паддоке с грумом Фремлинга. Обычно леди Харриет с большим удовлетворением наблюдала за ними из своего окна.

Прибыла няня. Я подумала, что ей было лет сорок пять, она присматривала за детьми на протяжении более двадцати пяти лет. Леди Харриет была ею довольна. Она, по словам леди Харриет, работала в семье герцога, – всего лишь младшего сына, но все же герцога.

– Няня освободит тебя от наиболее обременительных обязанностей, – сказала леди Харриет. – Теперь ты сможешь ограничить свои дела классной комнатой.

Дети хорошо приняли няню Мортон, и поскольку она полностью владела присущим няням даром крепкой руки и в то же время производила впечатление, что она была одним из тех всесведущих лиц, которое могло бы защитить их от всего мира. Она вскоре стала частью их каждодневной жизни и помогла им прочно занять то положение, которое крайне важно для безопасности в молодости.

Время от времени они вспоминали свою мать и айю, но это случалось все реже и реже. Теперь Фремлинг стал их домом. Они полюбили большой, таинственный и теперь уже хорошо знакомый им дом. Им нравилась верховая езда. И хотя они испытывали трепет перед своей величественной бабушкой, у них уже появились к ней определенные нежные чувства, и они ценили те редкие случаи, когда она выражала одобрение того, что они делали; затем у них была няня Мортон и я.