Индия

– Что вы имеете в виду?

– Вы знали, что с его кузеном произошел несчастный случай. Увы, от нанесенных увечий кузен скончался.

– Они были близкими друзьями?

– Родственниками. – Он сардонически улыбнулся, – Это совсем разные вещи. Говорят, что человек сам выбирает друзей, а родственники ему достаются.

– Часто родственные узы бывают сильнее дружеских.

– Обычно голос крови не заглушить.

– Совершенно верно.

– Ну, и я не думаю, что кузен… или, называя его полным именем, граф Тенлей… имел много общего с нашим другом Дугалом. Он был охотником – и больше времени проводил на лошади, чем на своих двоих. Атлетически сложенный, физически активный и с недалеким умом. Ах, я плохо говорю о мертвом и немного шокирую вас.

Я улыбнулась.

– Ни в малейшей степени, – ответила я. – Но как мистер Каррузерс стал благородным джентльменом?

– Со смертью своего кузена. Понимаете, граф был сыном старшего брата отца Дугала, поэтому он получил титул и фамильное имение. Отец Дугала был всего лишь младшим сыном. Я выяснил от Дугала, что он, в общем, был этим доволен. Как и сын, он занимался наукой. Я не знаю точно, к чему у него была страсть. Думаю, к Византийской империи. Дугал вслед за ним занялся англосаксами и норманнами. Бедный Дугал! Настоящее столкнулось с прошлым. Ему скорее всего придется оторвать себя от Хенгиста, Хорсы и Бодицей и подумать немного о своих настоящих обязательствах.

– Смею заметить, он должен быть рад этому. У него, вероятно, появятся деньги, что позволит ему продолжить свои исследования так, как он хочет.

– Большие имения требуют много забот, и это может оказаться для него нелегким. В любом случае могу заверить вас в том, что, начиная с этого момента, мы, несомненно, будем мало его видеть. Вы знаете, такие обстоятельства меняют людей.

– Я не поверю, что они повлияют на него.

– Вы думаете, что он слишком умный?

– Именно так. Он никогда не станет высокомерным. – Я посмотрела на него, улыбаясь, и пробормотала:

– Как некоторые.

– Ладно, посмотрим. Но это означает, что его не будет здесь, чтобы наслаждаться маленькими пикниками в развалинах. Могу заверить вас в этом.

– Благодарю.

– Какая жалость, что пикники не могут продолжаться.

– Он был всего один… тот, в котором вы участвовали.

– В который я вторгся сам. Было бы приятнее, если этого не пришлось делать. Почему бы нам самим не устроить пикник… вам и мне?

– Это совершенно невозможно.

– Как только я слышу такие слова, я всегда требую объяснения.

– Вы не интересуетесь развалинами.

– Вы могли бы просветить меня. Я рассмеялась:

– Не думаю, что мысль научиться чему‑нибудь доставит вам удовольствие.

– Вы ошибаетесь. Я жажду знаний… особенно от вас.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Сейчас вы выглядите как учительница… немного суровая… несколько недовольная плохим учеником и раздумывающая, то ли задать ему сто строк, то ли поставить в угол с дурацким колпаком[16] на голове.

– Я уверена, что не подразумевала ничего такого.

– Если я смогу обнаружить руины, которые вы не видели… и уговорю вас?

– Не беспокойтесь. Уверена, что не смогла бы пойти с вами.

– Я не перестану надеяться, – сказал он и добавил:

– учительница.

– Извините, но у меня есть еще дела.